Статьи

Светское образование и религиозные ценности

20.05.2004

Выступление заместителя министра образования Российской Федерации Гребнева Л. С. на XII Международных Образовательных Рождественских чтениях.

О направлениях в работе

Я думаю, что та работа, которая была начата больше года назад, будет продолжаться успешно. Но жизнь не стоит на месте. Я думаю, что дальше мы должны идти от регионального компонента в сторону федерального компонента. Я думаю, что это будет происходить постепенно, шаг за шагом, но мы должны рано или поздно к этому придти. В рамках этого направления и хотел бы поделиться с вами некоторыми своими соображениями.

Светскость

В последние годы и в устных выступлениях, и в статьях на религиозную тему все чаще встречается утверждение, что светскость не тождественна атеизму. Конечно, это так, и в наше время особенно ясным стало понимание того, что атеизм – это тоже одно из верований, ничуть не более «научное», чем какое-либо другое. Однако так было не всегда и не везде. Сам термин «светскость» появился на рубеже Средних веков и Нового времени, точнее в эпоху Просвещения. Эта эпоха во многом была временем расхождения религии и науки, которые до того времени были связаны очень тесно, причем религиозное начало явно преобладало. Когда процесс отделения науки от религии стали называть просвещением, само это просвещение вольно или невольно приобретало оттенок не просто арелигиозный, а часто антирелигиозный, а в большей мере антикатолический, поскольку в Западной Европе в Средние века наука развивалась именно в рамках католических учреждений, в том числе образовательных. В некоторых языках, например в английском, хотя и существует термин «Просвещение» по отношению к эпохе, но нет термина «светскость» применительно к образованию. В этом случае говорится о секулярном образовании, что подчеркивает отделенность этого образования от того, к чему раньше оно было тесно привязано – от религиозных ценностей. Отделение школы от Церкви, а светского образования от религиозных ценностей продолжалось в Европе в течение нескольких веков и стало своего рода традицией. При этом светскость и атеизм стали если не синонимами, то очень сблизились в общественном понимании.

Индустриализация и религиозные ценности

Закреплению такой тенденции способствовало несколько параллельных развивавшихся мирских процессов, тесно связанных между собой, - то, что называлось модернизацией общества, его индустриализацией, особенно ярко проявившейся в европейских странах. Здесь уместно упомянуть и иные процессы – изменение характера труда основной части людей, коренное изменение в обществе роли рыночных отношений и разрушение традиционного уклада жизни – урбанизация. Если раньше в течение многих веков, даже тысячелетий человек создавал и применял орудия своего собственного труда и в этом был подобен Творцу, то теперь он сам становится частью искусственной машины или деталью, легко и просто заменяемой на другую деталь. Как у нас недавно говорили: человек – это винтик. Особенно далекой от подобия жизни Творца стала его работа, а затем и жизнь в ритме конвейера: никакой самостоятельности, ничего человеческого, а вместе с тем ничего Божественного. Главной задачей светского образования стала подготовка детей и юношества именно к такой монотонной, механической, неодухотворенной работе, что бы там ни говорилось о воспитании и других высоких материях. В течение многих веков отношения купли-продажи занимали довольно скромное место в общественной жизни. Индустриализация в корне изменила ситуацию: рынок заполонил все, мамона занял место Бога. Даже образование сейчас пытаются представить как всего лишь одну из услуг, оказываемую наряду с другими. В течение многих тысячелетий люди жили на земле, кормились от нее своими трудами, а процессом индустриализации были сорваны, во многом насильно, со своих мест, оторваны от тесных родственных и иных человеческих связей, складывавшихся постепенно в систему, основанную на общих для всех нормах поведения – на заповедях. Повторяю, все эти мирские процессы в течение многих веков отрывавшие человека от Бога считались прогрессом.

Отделение религиозных ценностей от мирского, светского образования стало неизбежным спутником индустриализации во всех странах. Различие состояло лишь в том, что кто-то раньше попадал под этот пресс, кто-то позже, кто-то дальше шел по этому пути, а кто-то задерживался. Наша страна позже вступила на этот тернистый путь и по разным причинам задержалась, если сравнивать ее с европейскими странами. Однако практически все сказанное наблюдалось и в России. Во многом это было обусловлено ее близостью к Европе, традиционными экономическими и культурными связями с ее странами. Но есть одно тревожное обстоятельство, связанное, как мне представляется, с особенностями нашей религиозной традиции – с православием. Из самого названия видна озабоченность православных верующих тем, как славить Бога правильно. Эта озабоченность - великое благо, позволившее сохранить само православие, если не совсем таким же, каким оно появилось у нас около тысячи лет назад, то почти таким же. Это «почти» объясняется тем, что в истории России было событие, называемое Раскол, причиной которого стали именно разногласия, причем непримиримые, связанные с тем, как славить Бога правильно, а как – нет. После этого печального события симфония жизни на разных, если не на всех, уровнях жизни была нарушена и не восстановилась более в прежнем качестве.

Тем не менее, жизнь не стоит на месте ни в нашей стране, ни за ее рубежами. Если говорить об общемировых тенденциях, то можно с высокой степенью уверенности утверждать, что крайности индустриализации начинают уходить в прошлое.

Сегодня

Сама современная мирская жизнь, применяемые сейчас технологии уже требуют возврата к тем ценностям, которые совсем недавно казались совершенно отброшенными, якобы за ненадобностью. Опять становится нужным человек, способный задуматься над смыслом своей жизни, над этическими вопросами. Уже сейчас именно человеческий фактор (если пользоваться таким бесчеловечным жаргоном наших современников) является основной причиной так называемых техногенных катастроф, в которых погибает гораздо больше людей, чем при землетрясениях и иных катаклизмах, именуемых природными. Любовь к ближним, равно как и к самим себе, вновь становится востребованной в мирской жизни. Причем любовь к ближним понимается в евангельском смысле, который далеко выходит за круг родных и друзей и простирается на тех, кто еще не появился на свет и может не появиться по нашей собственной вине. Речь идет о будущих поколениях людей, о которых некому заботиться, кроме нас, ныне живущих. Способны ли мы чем-то жертвовать для них, способны ли мы хоть в чем-то малом брать пример с Того, Чьему Рождеству посвящены эти чтения?

Образование

Уверен, что современное светское образование может быть качественным только в том случае, если оно включает в себя религиозные ценности той национальной культуры, в рамках которой ведется образование. В случае нашего образования речь идет именно о православной культуре, минимумом знаний о которой должен обладать каждый российский гражданин (подчеркиваю – каждый). Причем, как мне представляется, здесь гораздо важнее не видимый мир обрядов, которому, конечно, нет места в светском образовании, а невидимый мир ценностей, связанный с Творцом. Наша культура на удивление глубоко пропитана этими ценностями, которыми мы живем, часто даже не замечая этого именно из-за изъянов в нашем образовании.

Языковая стихия

Приведу несколько примеров, поясняющих сказанное. Начну с выражения «светское образование». Оба эти слова, если немного задуматься, представляют собой не что иное, как невидимые религиозные ценности. «Свет во тьме светит, и тьма не объяла его», - всем понятно, что это за свет и почему сатана именуется князем тьмы. Корень слова «образование» - «образ». Человек создан Творцом по образу и подобию Своему. Повторяю, так звучит именно на русском языке. Например, в английском языке secular education никак не связаны с тем, о чем мы говорим. Первое слово обозначает нечто отделенное, второе – нечто ведомое.

Есть и другой пример – названия дней недели (на церковнославянском – седмица). В русском языке невооруженным глазом видна разница между пятью будними днями и двумя остальными. Будние дни названы количественно. Следующий за пятницей день назван не только не буднично, но и не по-русски, а по-древнееврейски – «шабат» (седьмой день Творения мира, день отдыха Бога). Вначале название седьмого дня недели представляло собой кальку - «неделание». Именно от этого пошло название следующего дня – понедельник. Затем это название в мирском языке заменило седмицу, уступив воскресению. Было бы очень неплохо знать всем, владеющим русским языком, независимо от национальности и вероисповедания, Чье имя и Воскресение мы вольно или невольно вспоминаем не реже, чем раз в семь дней. Причем, что характерно, именно в русском языке религиозные ценности наличествуют в мирской жизни. В английском языке, например, суббота названа днем Сатурна, а воскресенье - днем Солнца – вполне языческие названия. Даже в нумерации дней наши предки оказались верными Новому Завету. Новую будущую жизнь мы начинаем после воскресенья в понедельник, в отличие от жителей Западной Европы, живущих по-прежнему по Ветхому Завету. Для них суббота – последний день недели.

Приведу другие примеры. Слово «счастье» в русском языке имеет тот же корень, что и слово «причастие», и это не случайно. В английском языке слово happy абсолютно ничего с религиозными ценностями не имеет. Такая же связь между словами «совесть» и «благая весть». Здесь не только один корень, но и одно смысловое содержание. В английском языке совесть – conscience восходит к слову science – наука. У них получается «жить по науке», а у нас «жить по совести». Такова языковая стихия русского народа. Ничто из вышеназванного не навязывалось сверху ни церковными властями, ни светскими.

XIX век

Чем «обогатила» наш народ атеистическая интеллигенция XIX века? Двумя пагубными вопросами: кто виноват и что делать? Вопрошающий «кто виноват?» уж точно себя виноватым не считает. Чтобы понять это, нет необходимости быть воцерковленным человеком. И убежденному атеисту было бы нелишне знать, что религиозные ценности являются покаянием за грехи, среди которых в числе первых оказывается этот грех – непризнание своей ответственности за собственные поступки. Первыми таким образом согрешили Адам и Ева. Адам свою вину переложил на Господа, сказав: «Жена, которую Ты дал мне, она дала от дерева, и я ел». Ева переложила свою вину на змея: «Змей обольстил меня, и я ела». Уместно вспомнить, что в русском языке есть пословица: «Повинную голову меч не сечет», которая сугубо светским языком описывает благодать покаяния – еще одну важнейшую религиозную ценность. Вопрошающий «что делать?» в лучшем случае обнаруживает незнание или неприятие ответа, данного всем Новым Заветом, особенно искупительной жертвой Бога Сына. В худшем случае – просто лукавит, поскольку точно знает, что ему делать самому для себя.

О будущем

Таковы только некоторые примеры знания православных ценностей, являющихся совершенно уместными в светском российском образовании. Возможно, часть этих данных можно давать через традиционные предметы, но это не может обеспечить формирования комплексного представления о системе этих ценностей, а ведь именно органическая целостность является самой сильной стороной религиозных ценностей, помогающих человеку разобраться в смысле собственной жизни, задуматься о себе, о своих поступках и их мотивах. Стремление жить со смыслом, не только для себя – традиционная черта наших соотечественников, включая современников. Для образованного человека такое стремление – верный признак религиозности. Сейчас такое обстоятельство является не тормозом прогресса, а надеждой на лучшее будущее.


Перейти к разделу >> Перейти к номеру >>

Мы в соцсетях

Статьи раздела

Наверх